Рождение, отрочество и юность «Фосфорита»

2033-037

Для предприятия 50 лет – средний возраст, а для людей – целая трудовая жизнь. Юрий Антонович Тимофеев 46 лет проработал на предприятиях химической промышленности, из них основную долю на «Фосфорите», с самого основания – с 1963 года главным механиком, но в основном начальником ПКО (проектно-конструкторского отдела). 

Послевоенный Кингисепп

Юрию Антоновичу – полному тезке директора ПО «Фосфорит» Ю. А. Шадрина исполнилось 82 года. Но он отлично помнит, как все начиналось и развивалось в 60-70-е годы, да и потом, с конца 80-х по 21 век.

Юрий Тимофеев родился в 1938 году в Старой Руссе в семье служащих. Сейчас это Новгородская область, а тогда город входил в обширную Ленинградскую. Отец – Антон Иванович трудился налоговым инспектором, мама Мария Ивановна – учительницей младших классов. Война застала семью в Старой Руссе, с первых дней отца мобилизовали в авиацию, где он служил на северных фронтах офицером в батальоне аэродромного обеспечения. А семью эвакуировали последним эшелоном перед оккупацией города.

– Помню, уезжали мы ночью, а с рассветом налетели немецкие самолеты и эшелон разбомбили. Но мы уцелели, добрались до Волги, потом в Башкирию, где осели в русской деревне Покровка – там жили до Победы, мама трудилась в колхозе, поскольку для учителя работы не нашлось. После освобождения вернулись в Старую Руссу, но город лежал в руинах, пришлось некоторое время жить в отцовской деревне Пескова по соседству, где мама работала счетоводом.

Антон Иванович воевал на Карельском фронте, потом в Заполярье и закончил войну на границе с Норвегией в чине капитана ВВС. По возвращению решил поменять профессию, окончил автошколу и стал работать в Торжке в автоколонне дорожно-строительной организации ДСР-10, потом пришлось восстанавливать дороги в другом городе, оттуда их в 1950 году перебросили в Кингисепп восстанавливать и строить Таллинское шоссе, сильно поврежденное боями. Шоссе тогда представляло дорогу, в основном покрытую щебенкой, местами уцелел искореженный выбоинами и разрывами асфальт, так что трудовой фронт был широк и длинен. Пришлось двухполоску укладывать заново.

Кингисепп также после войны был разрушен, многие дома сожжены, уцелело около десятка каменных зданий, но город уже стал понемногу отстраиваться. Уцелел банк, здание милиции, кэченские дома, еще несколько зданий. Сохранилось левое полукружие Царицынских казарм, хотя одна их них была в поврежденном состоянии, манеж стоял обгоревший, без кровли, как и собор без верха колокольни, центрального купола и двух малых куполов. А вот от второго, правого полукружия казарм, по воспоминаниям Юрия Антоновича, еще оставался первый этаж, где располагались какие-то склады. Когда в начале 60-х годов стали строить здание райсполкома и горкома (центральный корпус серого здания администрации), остатки той части Царицынских казарм снесли под ноль.

Автомобильно-пешеходный арочный мост был разрушен частично: два крайних пролета были разбомблены, а середина стояла целой. После войны разбитые пролеты временно накрыли деревянным перекрытием, а в 50-х годах мост полностью восстановили. До того параллельно, ближе к собору, был построен временный деревянный мост на ряжах, заполненных бутовым камнем, после восстановления основного моста, его разобрали. Восстановлением моста занимались наши заключенные, которые жили в бараках в районе Объезжей улицы. Железнодорожный же мост воссоздали сразу после войны.

Самым крупным промышленным городом запада области тогда были Сланцы

– Я учился в 7-летней школе на Театральной улице, где теперь филиал Пушкинского университета, здание уцелело, после семилетки закончил 10-летнюю школу № 1 у реки и поступил в Ленинградский технологический институт, который закончил в 1960 году по специальности «Машины и аппараты химического производства». «Фосфорита» тогда еще не было, но в Сланцах действовал большой Сланцевский комбинат – четыре шахты и сланцеперерабатывающий завод. Сланцевским газом обеспечивалась область, был построен газопровод. Меня и еще 11 выпускников факультета направили в Сланцы.

В Кингисеппе большого производства тогда не было, разве что леспромхоз и кожзавод «Победа», а в соседних Сланцах работал комбинат, где трудились восемь тысяч человек. В то время здесь начинали строительство еще двух предприятий: завод резинотехнических изделий и химический завод «Пластик». Если первый завод построили, пустили и он работает до сих пор, то судьба «Пластика» не сложилась: уже была подготовлена площадка под корпуса, на заводе должны были выпускать пластические массы. Но затем планы переменились, дальнейшее финансирование пластического проекта было закрыто, а в соседнем Кингисеппе заложили производство удобрений – горно-обогатительный комбинат на местных фосфатных рудах. Посчитали, что для страны на тот момент удобрения важнее. А площадка под «Пластик» ныне заросла лесом.

– Нас, 12 человек как раз брали на будущий «Пластик», но потом перераспределили. Я попал мастером в центрально-механические мастерские Сланцевского комбината, фактически это был целый завод – сланцевский РМЗ, где был цех по обработке металла, литейный, кузнечнопрессовый, электроремонтный участок по ремонту шахтных электродвигателей. Пришлось осваивать новое дело – горное оборудование, поездил по командировкам, осваивал горные машины, потом возглавил ремонтно-слесарную и сварочную бригады.

Затем Юрия Тимофеева назначили начальником ремонтно-механического участка, а через некоторое время главным инженером центральных электромеханических мастерских¸ где он проработал до 1963 года. Тогда в СССР существовали совнархозы, после их реорганизации предприятия разнесли по разным министерствам, в частности химические и горнодобывающие предприятия разделили. Новый проект – комбинат «Фосфорит» по выпуску удобрений, который было решено строить в Кингисеппе, чрез некоторое время вошел в Министерство химической промышленности – первый северный рудник и обогатительная фабрика с вспомогательными цехами.

– Мои родители жили в Кингисеппе, для меня это второй родной город, где закладывалось более близкое мне по специальности химическое производство, и я попросился переводом на «Фосфорит», который начинался со строительной площадки – возведение каркасов корпусов и только стали монтировать крупное оборудование. Так в феврале 1963 года меня перевели сюда механиком обогатительной фабрики.

Рождение «Фосфорита»

Как рассказал Юрий Антонович, было госзадание в короткие сроки в течение 1963 года построить предприятие и в декабре запустить его. Фосфатная руда на кингисеппском руднике была бедная – 7-8 процентов, а у нас не было ещё технологии обогащения таких бедных руд, но предприятие начало быстро возводиться.

Первым директором был назначен руководитель 3-й шахты в Сланцах А. А. Калнин, с которым Тимофеев был знаком ещё по Сланцевскому комбинату. Директор высказал своё мнение по поводу предстоящего пуска «Фосфорита»: поскольку слишком большой объем работы, к декабрю едва ли удастся его выполнить полностью. В то время райком партии был разделен: райком по сельскому хозяйству располагался в Кингисеппе, а по промышленности – в Сланцах, где секретарем был товарищ Петров. Намечалось открытие очередного съезда КПСС, к открытию планировалось отрапортовать о пуске кингисеппского комбината минеральных удобрений. Калнину предложили уйти и прислали нового руководителя «Фосфорита» – директора Оленегорского горно-обогатительного комбината П. К. Семенова, имевшего большой опыт работы. Павел Константинович в военное время был командиром партизанского отряда в Заполярье, а в Кингисепп приехал уже будучи в возрасте. Он сумел поставить дело: к ноябрю оборудование было установлено, в том же месяце началась его обкатка и в декабре предприятие поставили под нагрузку. К концу декабря к открытию съезда не все успели довести до ума, однако было решено пускать «Фосфорит».

– Запустили. Я как главный механик день и ночь не вылезал с фабрики. Кадров готовых тогда не было в Кингисеппе, приехало человек 50 сотрудников из Ленинграда, многих рабочих обучали наскоро, направив на стажировку на комбинат «Апатит», но то были бывшие местные механизаторы с совхозов, продавцы, опыта никакого, а для более глубокого обучения времени уже не хватало, поэтому с персоналом были сложности. Специалисты ехать на новое незнакомое место без благоустройства не особенно желали.

Главным инженером «Фосфорита» был назначен В. М. Кудрявцев, главным механиком стал А. В. Козусев, Ю. Тимофеев его заместителем, главным энергетиком – Г. Мясников, начальником отдела оборудования – Н. И. Гольдшлегер, а начальником технического отдела – Э. В. Галустян. Приехали на строительство и несколько инженеров: главный инженер фабрики В. И. Сапрыкин, энергетик М. А. Малявко, но начальника фабрики не сразу смогли найти. Начальником цеха КИПиА был А. С. Жук, начальником цеха водоснабжения и канализации – П. В. Каретин, а начальником рудника был Елисеев.

Однако с жильем для специалистов было сложно: успели построить только четыре дома в 49-м квартале, два дома в 12-м квартале, да несколько одноэтажных деревянных коттеджей на две семьи для ИТР на улице Химиков, потом их разобрали.

Отрапортовали, но обогатительную фабрику пришлось останавливать

– Перед Новым годом в декабре устроили митинг по поводу пуска «Фосфорита» перед главным корпусом, перед начальником Управления химической промышленности Совнархоза И. Р. Барботиным прогнали два МАЗ-525 (на них возили руду), и он с мешочком первой выработанной продукции отправился на съезд рапортовать о пуске. Но для нас, производственников, наступили тяжелые дни, предприятие пришлось вновь останавливать, надо было дорабатывать технологию и устранять недоделки строительства.

Комиссия пришла к выводу: предприятие в таком виде работать не сможет. Следовало переделать флотацию, кругом парило, отходов по колено, оборудование забивалось, ломалось, в том числе и из-за неопытности рядового персонала. Сменили главного инженера проекта, который был неудачен. Предприятие остановили на переделку и доделку на полтора месяца. Приехал опытный обогатитель начальник главного корпуса В. В. Никандров, он исполнял и обязанности начальника фабрики и предложил усовершенствовать схему, приехали другие специалисты. По новой системе переделали флотацию, достроили газоочистку, запустили систему транспортировки фосмуки и в феврале 1964 года «Фосфорит» был вновь запущен, на этот раз производство первой очереди пошло. По проекту значилась и вторая очередь, через полтора года в конце 1964 года запустили и ее. Вторая очередь пошла сразу, стали наращивать мощности.

– Мне пришлось набирать специалистов, в мае 1964 года директор «Фосфорита» предложил мне возглавить проектно-конструкторский отдел комбината. Уже в процессе работы совершенствовали технологии, работали дружно, творчески, все понимали друг друга с полуслова, как единомышленники. Много зависит от личности директора, П. К. Семенов – руководитель старой закалки с дальним взглядом на будущее.

Многие горнодобывающие предприятия тогда были малорентабельными, директор стал пробивать идею химического комплекса сложных минеральных удобрений, поскольку фосмука была малоэффективным удобрением. Ему удалось пробить свою идею – проектированию, а затем постройке на «Фосфорите» химкомплекса был дан ход.

Отрочество химкомплекса

Началась проектировка. Проект был сделан в составе трех цехов – сернокислотного и экстракционной фосфорной кислоты (ЭФК), аммофоса и станции нейтрализации. Начальный химкомплекс стали возводить на месте отвалов вскрышных пород, участок разравняли и в 1970 году заложили первый из цехов – сернокислотный (впоследствии СКЦ-1). Был расширен рудник – северный был уже к тому времени выработан, перешли к добыче на южном руднике. Первым строили СКЦ по обкатанной уже технологической схеме на серном колчедане, который привозили с Урала и в 1972 году состоялся его пуск. Многие помнят, как с этим колчеданом намаялись: он приходил в открытых полувагонах, зимой смерзался и его приходилось раздалбливать отбойниками и ломами, со всех цехов для того собирали людей и долбили, горняки пробовали подрывать смерзшийся колчедан в вагонах, но это оказалось малоэффективным.

Во главе «Фосфорита» в 1968 году, как только был утвержден проект химкомплекса поставили нового директора, уже не горняка, а химика – директора Сланцевского комбината – В. И. Шувалова, а Семенов с почетом ушел на пенсию, поскольку был уже в солидном возрасте.

– С Владимиром Ивановичем мы были знакомы еще по Сланцам. Он предлагал занять должность главного механика комбината, но мне ближе была работа начальника ПКО, где я уже давно работал – душа лежала к конструкторской деятельности, но согласился на пару лет и в начале 1974 года был назначен главным механиком «Фосфорита». Моя супруга Римма Федоровна тоже трудилась на «Фосфорите» начальником отдела сбыта.

В комплексе со строительством химзавода были приняты меры по строительству в Кингисеппе – фактически был отстроен новый город.

Первым пускали СКЦ, затем ЭФК и первую очередь аммофоса. Сернокислотный цех пустили нормально, с ЭФК сложностей тоже почти не было, а вот с аммофосом возникли проблемы – не пошла технология, хотя ее переделали на апатит. Аммофос-1 запустили 1 декабря 1973 года, не шла грануляция, выпускали удобрение порошком. Оборудование забивалось, стояла жуткая пылища, рабочие чуть ли не устраивали забастовки – очень трудно работать в таких условиях. Приехала правительственная комиссия, разбирались и сделали заключение: вывести цех на проектную мощность в таких условиях невозможною – нужна реконструкция, хотя цех отработал всего год. Было принято решение форсировать вторую очередь аммофоса, дабы компенсировать мощности первого. Аммофос-2 строили сразу по новой технологии с барабанными грануляторами сушилки (БГС) по проекту предприятий министерства Средмаша, где уже успешно работали подобные предприятия, к примеру, по выпуску нитрофоса. Пригласили вновь опытных специалистов, которые работали на таких заводах, цех построили и запустили быстро в 1975 году, хотя не обошлось без проблем. Одна из них – удаление фосфогипса, на «Фосфорите была запроектирована канатная дорога по доставке в отвал, но канатку никак не могли наладить. Было принято решение возить БелаЗАми, так возили и после.

Почти одновременно со вторым аммофосом запустили и цех реактивной серной кислоты (РСК). В этом же 1975 году на «Фосфорит» с Дальнего Востока приехал новый директор – Ю. А. Шадрин.

– Юрий Антонович предложил мне остаться главным механиком, но я предпочел вернуться на должность начальника ПКО. Однако дал свое согласие все же прежде помочь провести капремонт сернокислотного цеха.

Белореченск и возвращение

Ремонт был успешно закончен, в начале марта 1976 года СКЦ-1 запустился и был быстро выведен на проектную мощность. Был назначен новый начальник цеха. Однако возобладало мнение, что следует наверстать упущенное и к новому году выполнить годовой план по кислоте, поскольку два месяца цех не работал. Начали гнать план.

– Я был тогда и председателем комиссии партконтроля. Но цех был рассчитан максимум на 760 тыс. тонн кислоты в год, дальнейшее наращивание мощности было чревато выходом из строя оборудования от перегрузок. Так осенью и случилось – цех просто загнали и СКЦ встал, на этот раз аварийно. Опять аврал, приехал начальник главка А. Ф. Кожевников, впоследствии глава Министерства минеральных удобрений СССР на разбор полетов, а СКЦ был поставлен на новый капитальный ремонт. Был назначен новый начальник цеха, СКЦ запустили, однако я, несмотря на предложение остаться, решил уехать в Белореченск, мне предложили работу также начальником ПКО на Краснодарском химическом комбинате. Здесь проработал девять лет – с 1977 по 1986 годы.

Все же через девять лет по сложившимся семейным обстоятельствам Тимофеевым пришлось вернуться в Кингисепп – сыну не подходил краснодарский климат, ему надо было учится в ленинградском вузе. В таллинском поезде случайно встретились два Юрия Антоновича: директор «Фосфорита» ехал из командировки домой, а Тимофеев на «Фосфорит» в командировку за опытом в цех КОФ – в Белореченске строили такой же.

– Я сообщил, что собираюсь вернуться в Кингисепп, найдется ли мне место? Юрий Антонович ответил, что место начальника ПКО занято, но добавил: «Возвращайся. Что-нибудь придумаем». Через полгода в 1987 году я приехал на «Фосфорит», пришел к Шадрину, однако он покачал головой: «Планировал тебя назначить главным инженером РМЗ, но передача завода «Фосфориту» не состоялась».

Был еще один вариант, которым Юрий Тимофеев воспользовался – устроился на должность заместителя заведующей комплексной научно-исследовательской лаборатории ГИКСа, КНИЛ руководила Н. К. Шувалова. Здесь Юрий Антонович проработал шесть лет – до 1993 года. Потом стало меняться на «Фосфорите» руководство: ушел Ю. А. Шадрин, пришел новый уже выборный директор – В. В. Буксеев, он предложил Тимофееву должность начальника ПКО, где он проработал до 2003 года.

Вся жизнь «Фосфорита» как на ладони

На пенсию Юрий Антонович официально ушел еще в 1998 году, но продолжал трудиться на предприятиях. После «Фосфорита» работал еще три года в бюро комплексного проектирования, центральный офис организации находился в Сосновом Бору. Наконец, в 2006 году Ю. А. Тимофеев ушел уже на пенсионный покой и живет в Кингисеппе, проводит лето на даче в Кленно.

46 лет Ю. А. Тимофеев отработал на руководящих должностях на предприятиях химической промышленности, из них значительную часть на «Фосфорите» с самого основания предприятия преимущественно в любимом проектно-конструкторском отделе. Кстати, ПКО «Фосфорита» под его началом, где трудилось около 50 человек, химической инспекцией Горгостехнадзора был признан образцовым среди проектных организаций других производств. Вся жизнь рождения, отрочества и юности «Фосфорита» прошла на глазах Юрия Антоновича Тимофеева, а он стал непосредственным участником этого процесса:

– Надеюсь, что оставил свой добрый след в более чем полувековой истории «Фосфорита».

Читать свежий номер газеты “Восточный берег”

Яндекс.Метрика

Что будем искать? Например,Человек

Мы в социальных сетях